Сказки про созвездия
Автор: Яла ШахРубрика: Творчество
Весы
Жил-был однажды один древнегреческий купец. Краснофигурной керамикой торговал, маслом оливковым, вином, тогами - чем придется. Деловое чутье у него было, так что торговля шла неплохо. А еще он был ужасно честный - такие уж у него было нравственные правила. Чтобы обвесить там, обмерить кого - ни-ни! Все и уважали его за это как папу родного, некоторые даже еще больше.
Все бы хорошо, да постарел купец. И начал доверять торговлю сыновьям. А они оказались совершенно другого сорта люди, чем папа. Там обвесят, тут обмерят, здесь обсчитают... Молва пошла совсем другого сорта - такая, что купец лишний раз побаивался на агору выйти. Как он ни бранил окаянных юнцов, как ни упрекал - не помогало: жуликоватые парни оказались вдруг.
И взмолился купец Зевсу: отец родной, - говорит, - так хочу все честно делать - просто до слез! А эти архаровцы окаянные всю бухгалтерию мне разорили, помоги, милостивец, управу найти. Удивился Зевс такому порыву нестандартному до такой степени, что послал к купцу Гермеса: иди, говорит, разберись там. Странный какой-то парень, все богатства просят, а этот наоборот.
Гермес тоже заинтересовался. Что, - говорит, тебе не нравится? Доходы-то возросли. - Это нечестные доходы, - купец упрямо на своем стоит, - а кроме того, прикинь хорошенько, Гермесушко: так-то меня все как родного отца уважали, а теперь вслед плюют. Приятно ли? Да главное, и обороты ведь упали! В целом получается невыгодно. В нашем деле репутация - основной капитал.
Призадумался Гермес. А ведь пожалуй, твоя правда, - говорит. - Как-то мне это раньше в голову не приходило. В самом деле, получается, тактический выигрыш оборачивается стратегическим проигрышем - плохо дело! Ладно, раз ты такую прекрасную идею подал, будет тебе награда. Знаешь созвездие Скорпиона? Вот мы клешни-то от него оторвем - будет с него и жала ядовитого, а клешни пустим на чаши весов - символ справедливости. И магически замкнем их на твой бизнес. Понял? Как только произойдет обмер-обвес-недочет, так одна из звезд нового созвездия Весов оторвется с неба, упадет, и - бэмц! - виновнику по голове, будет знать как обвешивать. Давай зови сыновей, я им все подробно объясню.
- Ой, - испугался купец, который все-таки не был готов к столь крутым мерам, - да ты разве полномочен... того... звездами раскидывать?
- Ты, главное, сыновьям этого не говори, - подмигнул Гермес. - Я, главное, объясню - так получше дойдет, на звезды-то глядючи. А там и привыкнут к честности. Понял, папаша? Педагогический приемчик называется.
Так и стало. Слухи об этом грозном договоре разошлись далеко окрест, и созвездие весов так и осталось с тех пор - людям очень понравился этот возвышенный символ справедливости. А Скорпион и без клешней неплохо скорпионит - ничего, обошелся легко, куда ж денешься.
Водолей
Жил-был однажды древнегреческий юноша. - курос, как это у них называлось. Ну, все куросы как куросы - спортивные состязания, олимпиады, девочки, а этот ужасно любил поговорить. Как увидит знакомого - вцепится ему в тогу так, что и не оторвать никакою силою, и заведет, заведет речугу... Причем несет всякую ерунду - содержания ноль. Так, как говорится, из пустого в порожнее переливает, да и все. Рот не закрывает ни на секунду вообще. Уж что ни делали - ничего не помогает. Измучились все.
Но вдруг кому-то из родни пришло в голову отдать его в обучение - к Сократу, лучше всего. Вот уж педагог так педагог! Майевтика там, разные приемы педагогические, уловки хитроумные... Уж если он не справится, так и никто. Ну а даже если и не справится - хоть на некоторое время отдохнуть от этой беды, а то уже одно жу-жу-жу в мозгах, на агору и то не сходить.
Ну, сказано - сделано: отдали. Но толку никакого не получилось: только Сократ рот откроет - а этот курос в десять раз шире, и как заведет свою тарахтелку - ни одного слова вставить нельзя. Сократ - он терпеливый был, но через три дня смотрит - выдержать это невозможно. Всю философию забыл, голова распухла, в глазах туман... Жизни нет. Взмолился Зевсу: отец родной, спаси, выручи! Я ведь философ-то ничего себе, так ведь изведет под корень курос окаянный! Как же быть, что делать?
Подумал Зевс. И говорит: а есть идейка у меня. Есть такое место, где не будет слышно ни одного звука. Где же? - ахнул счастливый Сократ. А в космосе, - Зевс говорит. - Там воздуха нет, колебаться нечему - безмолвие сплошь. Ну, про это вы еще пока не знаете, но неважно. Давай сюда куроса своего, я ему вместо такого ущемления прав выдам здоровенный кувшин с бесконечно водой - пусть вечно воду льет в небесные поля. И там он замолчит навсегда.
И счастливый Сократ и гордые родители отвели куроса к Зевсу, а тот над Козерогом пристроил. Вот он и льет там воду до сих пор. Уж остался доволен или нет - неизвестно: звуки в вакууме не распространяются. Так что молчит пока.
Дева
Жила-была одна древнегреческая девица - хилая, тощая, но приставучая до ужаса. И с очень громким голосом. Можно сказать, это был ее дар: как рот откроет - и все уже готовы на что угодно, лишь бы закрыла поскорее. Видимо, так она к Зевсу и пробилась как-то раз. Жуть упорная - хуже бронетранспортера всякого. Но вот пробилась-таки, и говорит:
- Отец родной, что ж это такое делается? Несправедливость полная.
- Что именно? - хмурится Зевс.
- А вот созвездия-то эти, - говорит. - Это ж сексизм!
- Секс что?.. - заинтересовался Зевс.
- А вот смотри что: Стрелец - мужчина, так? Орион? Змееносец? Водолей? Волопас? Геркулес? Лев, в конце концов? Персей? Этот.. Телец даже?
- И что? - недоумевает Зевс.
- А то! Где же женщины, спросить если? Чем же они хуже? Все небо в мужиках! А-а-а! а кто вас родил-то, если прикинуть? Кто?? Ну что молчишь-то, что? Как так? Да вы... Да я...
И понеслась, как Фаэтон на колеснице. У Зевса бедного аж в ушах зазвенело. Давай вспоминать поскорее, да попробуй тут вспомни. Махнул пару молний - и то не помогло.
- А вот Медведица, - говорит... И аж сам смутился
- Ах, Медве-е-едица?? - эта орет.
- Ну ладно, ладно, - заспешил Зевс, - тебе чего надо-то?
- Как чего? - говорит. - Справедливости, конечно. - Пусть будет в честь женщины. Да не клуши подкаблучной, а сильной, мощной... Лучше всего, девы! Вот Артемида, например. Горда, независима, ураган 10 баллов... Идеал!
- Девы? - встрепенулся Зевс, - Так. Но почему же Артемиды? только и носится туда-сюда попусту, всех и делов... Лучше Афины! Мудра, спокойна, умница... И воин отличный, и руководитель превосходный...
Зевсу, понятно, хотелось личную дочку продвинуть, но его собеседнице, явно склонной к феминизму, Артемида была значительно больше по душе. Она снова включила свой турбонаддув, и Зевс быстро сдался.
- Сделаем так, - говорит, - есть у меня один толковый паренек. Пусть он рассудит. - И позвал Гермеса. - Кто, - говорит, - круче - Артемида эта, или Афина, дочурка моя?
Гермесу-то на самом деле значительно больше нравилась Гера, а девственницами этими он не особенно интересовался. Что в них толку! Ходят, фифы ледяные, нос дерут... Но этого, конечно, он не сказал, так как был не дурак, а наоборот, искусный дипломат.
- Обе, - говорит, - очень хороши. - Одна в одном, другая в другом. Но так нельзя сравнивать. Лишнюю рознь можно посеять. Такое начнется, что сам не рад будешь, Отец Богов. Ты же знаешь этих женщин. Такое поднимут, что хоть с Олимпа беги.
- И как быть? - порядком струхнул Зевс.
- А сделаем по-умному, - не растерялся Гермес, - Пусть будет созвездие Девы! Кто у нас самая ярая дева? Артемида - и припишет себе. И Парфенос тоже в этом не усомнится. Да и каждая женщина девой когда-то была - всем приятно будет.
Усмехнулся Зевс в бороду - ловко придумано! Ну Гермес, ну хитрован!.. Хоть и пялится на Геру втихаря, а дело знает. Так и надо поступить. И девчонки довольны будут, и чокнутые феминистки эти угомонятся хоть малость. А то ведь продыху никакого нет от них!..
Кентавр
Пришли как-то раз к Зевсу кентавры и говорят:
- Батюшка милостивец, а ведь ты к нам, кентаврам, несправедлив.
- Что еще за глупость выдумали, - фыркнул Зевс, - что, давно вас никто молнией не пепелил?
- Испепелить испепели, - покорно согласились кентавры, - только дай справедливость!
- Ну говори ты, борода, - вздохнул Зевс, - чего надобно?
- Да вот сам посмотри, - рассудительно произнес старый седой кентавр, - на небо вон. Люди там есть? Есть. Птицы есть? Есть. Животных сколько угодно, да что там, гады всякие морские-болотные и то есть! А нас, кентавров, ни одного нету - это как так? А если вымрем вдруг - никто и знать не будет, что мы были! Разве это хорошо?
- Ах вон что, - хмыкнул Зевс, - ну Ладон с тобой, уважу, так и быть - одно место дам. Только как вы промеж себя-то решите, кого в небеса послать?
- Уж мы решим! - обрадовались кентавры, - это уже второй вопрос! Спасибо тебе, могучий-благосклонный! Ну, мы побежали решать!
- Давай-давай, - кивнул Зевс и потихоньку ухмыльнулся себе в бороду. Уж он-то знал, как непросто будет решить этот второй вопрос.
И верно. Шум в Кентаврии поднялся - до небес. Один кричит: я самый могучий - кому как не мне! Подходи, расшибу любого! Второй кулаками машет: а я арбалет изобрел! Я самый умный тут! Третий - а я пою лучше всех, четвертый - а я красавец невообразимый! Орали три дня. Наконец охрипли, стоят, только дышат тяжело. Тут вышел седой кентавр, что Зевса уломал, и говорит:
- Все, чем вы тут хвалитесь - не годится.
- Почему? - хрипят кентавры со всех сторон.
- А потому что все это субъективные свойства: один одного сочтет умнее или красивей, другой другого, третий третьего, четвертый - себя. Надо такое, чтобы преимущество для всех было совершенно очевидно. Бесспорно, - сказал - и эффектно выпустил стрелу из лука прямо в небо.
- Турнир по стрельбе! - захрипели кентавры и побежали полировать луки и точить стрелы.
Старались все на совесть. И только один хиленький кентавр, по имени Макарон, бродил да бормотал чепуху какую-то. Но на турнир явился. Все и давай потешаться над его чахлым видом и стареньким луком. Да он и натянул-то его как попало - только под нос себе что-то буркнул. А стрела вдруг ка-ак взвилась, да как-ак полетела - быстро, мощно, и прямо в десятку самой дальней мишени!
- Как это получилось? - ахнули кентавры. - У тебя и лук-то никакой! Да и сам-то ты тьфу!
- Это вы так считаете, - усмехнулся Макарон, - а я неплохой маг. Стрела моя была усилена Стрелометным заклинанием. Я и вам могу его сказать - пожалуйста, мне не жалко.
- Ура-а-а! - закричали кентавры. И с великим почетом отвели Макарона к Зевсу. Вот он и сейчас на небе красуется - прямое восхождение от 17 до 20, склонение от -45 до -12
Козерог
Жил-был козел. И не простой, а горный! То есть, необыкновенно ловкий, легкий и шустрый: он носился по крутым скалам и горным вершинам так, как будто на крыльях летел. И был совершенно счастлив - до тех самых пор, пока не приснился ему сон. Как он плывет в чистой-чистой, прозрачной зеленоватой воде, медленно и спокойно шевеля плавниками - и гибкое серебристое тело его плавно извивается между изящными водорослями. С тех пор бедный козлик потерял покой, и думал только о волнах и рыбках.
И вот однажды, пока его друзья скакали по скалам и гонялись за козочками, он потихоньку спустился с горы и вышел на берег моря. А там как раз Посейдон на бережку сидел, трезубец затачивал.
- О, - говорит, - козел! Смотри-ка. А ты что тут делаешь, вдали от горных вершин?
И поведал ему козлик свою беду - без морских волн, мол, ему и жизнь не мила. Посейдону это польстило - ну, говорит, раз такое дело, помогу. Махнул трезубцем - и в море нырнула серебристая рыбина. Посейдон помахал ей рукой и пошел, довольный.
Стал козлик плавать. Сначала - хорошо стало. Чистая вода, изящные водоросли, солнечные блики... Приволье! Однако чем дальше, тем больше заскучал он по высоким вершинам, холодному чистому воздуху, горным козочкам... Нашел опять Посейдона, и говорит: слушай, не могу приспособиться. Тут хорошо, но домой тянет невыносимо. Нахмурился Посейдон, а что ж поделать, раз не вышло. Махнул трезубцем - и выскочил на берег козлик.
Вернулся к себе - вроде все хорошо: скалы, солнце, козочки... А все ж чего-то не хватает: ни водорослей, ни рыбок серебристых, ни прозрачной воды... Заскучал, исхудал - нет жизни, да и полно. Пошел опять Посейдона искать. Не могу, - говорит, - козлом, батюшка-милостивец. Сделай снова рыбкой, хоть самой паршивенькой, хоть мальком каким ни на есть.
Да ты что, издеваешься, что ли, - взревел Посейдон, - волшебство-то на тебя тратить, зануду такую!
Махнул трезубцем, и стал козлик козерогом - сверху козлом, снизу рыбой. О, ужас! На суше двигаться не может - хвост мешает, в воду тоже не может - жабр нету. Как быть? Взмолился Зевсу: отец всемогущий, спаси, помоги! Смотри, что Посейдон со мною понаделал!
Смотрит Зевс - и правда, как-то негармонично. Вызвал Посейдона и говорит: ты что ж, братец удумал за фуфель-муфель такой! Как ему питаться-то теперь? Давай назад как-нибудь, неладно вышло.
Он меня взбесил со страшной силой, - Посейдон говорит, - то ему не то, это не это... Ну просто до печенок достал! А обратно, как ты хошь - уже нельзя: я со злости столько магии в это преобразование засадил, что получилось необратимо. Я уж пробовал - не выходит ничего. Ладно, наплевать - сдохнет и сам скоро от голода. Вон, доходит уже.
- Ну нет, так нельзя, - Зевс возразил. - Он ведь в сущности ничего особенно плохого никому не сделал. Ну - бестолковый, запутался, а кто толковый? Бывает. Это чересчур сурово. К тому же, интересная задача: что делать в таком сложном случае? А-а, не знаешь? А я придумал! Пристрою-ка я его на небо, у меня так как раз уголок свободный образовался. Будешь должен!
Хвать козлика бедного и на небо его - прямое восхождение 20-22, склонение -28 - -9. Ну вот, - говорит, - будешь Каприкорн теперь. Надеюсь, небо тебя полностью устроит - уж лучше места не найти, хоть обыщись. Все под рукой, все видно: и горы, и моря.
Рыбы
Жили-были однажды две девчонки древнегреческие - Марина и Мурена. Марина была скромной и послушной, зато Мурена - отчаянная сорви-голова, вечно что-нибудь придумает, что-то да устроит, что у всех волосы на голове дыбом становятся. Больше всего девочки любили купаться в море - благо, оно было рядом. С утра до ночи плескались.
- Ах, - Марина говорит как-то раз, - вот мы бы были рыбки! День и ночь бы плавали.
- Супер! - воскликнула Мурена, - глянь-ка, и от тебя, Маринка, толк иногда бывает. Будем учиться анимагии, - а дар магический у обеих был.
- Да как же, - напугалась Марина, - регистрироваться же нужно, экзамен сдавать...
- Да забей, - махнула Мурена, - мы потихонечку! Никто и не узнает. Представляешь, как здорово будет!
И вот научились девчонки в рыб превращаться - так как учились вместе, обе превращались в селедок иваси. Придут потихоньку с утра на берег, обернутся - и плавают до вечера. Хорошо, свободно! Как-то раз отлучились их родители в Афины по делам. Дочкам оставили денег и покушать - они уже не такие уж маленькие были, лет по 14. Но, видимо, и не взрослые, потому что деньги они тут же растратили на побрякушки, еду сразу съели, и сидят - голодно. Что делать?
- А давай обернемся, - Мурена говорит, - да и проплаваем в море до возвращения родителей! Там хорошо, и покушать найдем.
- А вдруг потеряемся в море? - пугается Марина.- селедки-то все одинаковые, поди узнай друг друга.
- Не потеряемся! Возьмем ленточку пунцовую и привяжемся друг к другу. Всегда вместе будем!
И так как они не регистрировались, анимагию не изучали, экзамен не сдавали, и не знали никаких опасностей анимагических преобразований, пошли да и обратились. И давай себе плавать!
Приехали родители - нет девчонок. Давай искать - нету. Как в воду канули. В воду?? Так может, утонули? Кинулись на берег, плачут, зовут. Посейдонушко! - взывают, - дочки наши не утопли тут у тебя? Хорошенькие такие, ленточка пунцовая в волосах...
- Пунцовая? - задумался Посейдон. А он уже видел двух селедок с ленточкой. Тут он все понял, приманил этих связанных рыб и спрашивает: - Ваша ленточка?
- Наша... - растерялись родители.
- Значит, и дочки ваши это, - заключил Посейдон.
- А обратно превратить? -- ахнули бедняги.
- Невозможно уже, - покачал головой Посейдон,- если две недели прошло - все, ничего не сделаешь.
Родители, конечно, в рев.
- Бедные наши девочки, - плачут, - их бакланы съедят, дельфины, акулы, люди выловят... Селедка - она ведь очень вкусная! Ее все едят! Если бы не ленточка - мы и сами могли бы съесть бедняжек!!
- Это верно, - задумался Посейдон, - неаккуратно получилось. Ладно, давайте вот как сделаем: на небесах, я знаю, еще одно местечко осталось. Я уж попрошу братца, он их в небеса и возьмет. Там их никто не съест, во-первых, а во-вторых, каждую ночь будете их наблюдать. Вы уж давно в земле истлеете, а они все в небесах сиять будут. Ну как - годится?
Родители, конечно, согласились, и рыбок взяли на небо - до сих пор там сияют, действительно.
Скорпион
Жил-был один древнегреческий мальчик - такой милый, славный, добрый, такой послушный, такая умничка - ну просто лапапусечка. И еще очень миловидный вдобавок! А вы знаете, древнегреческие божества это свойство очень ценят. И вот он ужасно понравился богине ночи Никте - ну просто так понравился, что она не удержалась, явилась ему и говорит:
- Какой ты славный мальчик, просто загляденье. Маму слушаешься, помогаешь, не врешь никому, нас, божеств, чтишь...
- Конечно, - милое дитя говорит, - мама велела чтить, я и чтю.
- Лапушка, - умилилась Никта, - ну проси чего хочешь - любое твое желание исполню.
- Спасибо, почтенное божество! - обрадовался малыш, - уничтожь, пожалуйста, всех скорпионов на свете.
- Как так, - обалдела Никта, - почему вдруг? Я думала, тебе мячик или свистульку...
- Они злые, - серьезно объяснил мальчик, - и очень опасные. Скорпион укусил мою сестренку, она плакал от боли. Хромает до сих пор... Я не хочу, чтобы люди так мучились.
- Ну ладно, - решилась Никта, - сделаем так: я прилечу снова через три дня, а ты пока подумай. Если ты по-прежнему этого пожелаешь, так и сделаем.
Шепнула Никта того-другого братцу своему Морфею, и в эту ночь приснился мальчику сон: как будто десяток маленьких скорпиончиков на травке играют, да так хорошо, так приятно, что малышу тоже захотелось с ними поиграть. Всю ночь он наблюдал, как дружно и весело живет скорпионье семейство, как детишки слушаются маму, как она целует их, читает сказку... Подошел мальчик к папе скорпиону, и спрашивает: так вы, оказывается, не злые?
- Вовсе нет, - папа отвечает, - мы любим детей, и они нас, радуемся солнышку, слушаем пение птичек...
- Но почему же вы кусаете людей? - удивился мальчик.
- С испугу бывает, - серьезно отвечает папа-скорпион, - вы вон какие огромные, а мы какие крошки.
Словом, дело кончилось тем, что мальчик всю ночь играл с маленькими веселыми скорпионятами и слушал сказку. А на завтра даже соскучился. Охота ему опять поиграть с новыми друзьями - а нету. Как жаль! Тут приходит Никта, и спрашивает: ну что, ты все еще хочешь всех скорпионов мира уничтожить?
- Нет, что вы, ни в коем случае! - испугался мальчик, - это мои друзья! Знаете, я бы хотел, чтобы мне можно было видеть их каждую ночь.
- Вот это другое дело, - рассмеялась Никта, - это можно. Видишь во-он ту яркую красноватую звезду? От нее вверх отходят три клешни, а вниз уходит большой загнутый хвост... Это твой друг Скорпион! Теперь он вечно будет на небе, и ты можешь любоваться им каждую ночь.
Так мальчик и поступил, поблагодарив добрую Никту. Каждую ночь он разговаривал со своим небесным другом, пока не вырос, а тот подмигивал ему звездочками с небес.
Змееносец
Как-то раз пришел к Зевсу мрачный Аид, сел в углу, и молча и мрачно уставился в пол.
- Здравствуй, братец, - Зевс говорит, - что-то ты уж чересчур сегодня мрачен. Так-то ты и всегда мрачноват, но не до такой же степени! Аж солнце, кажется. потускнело как-то, на тебя глядючи!
- А веселиться нечего, - Аид отвечает, - проблемы у меня.
- Да ладно, - не поверил Зевс, - у тебя-то могущества разве чуть поменьше, чем у меня, и ты совершенно полновластный владыка своего подземного царства! Да отродясь не поверю, что ты с чем-то в нем не сумел управиться.
- То-то и оно, - Аид сквозь зубы отвечает, - что эта проблема-то еще здесь, на земле, находится. А то бы что, я к тебе пришел, что ли? В этом вся и суть.
Зевс очень заинтересовался. - Да ну, говорит? Как же так вышло? Ну-ка, рассказывай!
- Пообещай сначала, что поможешь, - Аид потребовал.
- Ну а как же я родного брату не помогу! - искренне воскликнул Зевс, - не так уж много ты меня и просил о чем-то.
- Да вот есть тут один красавчик, - скривился Аид, - лечит всех с утра до ночи. Просто профессор какой-то выискался.
- Так это ж хорошо, - недопонял Зевс.
- Хорошо, да не очень, - пояснил Аид. - Он очень успешно лечит! В том числе и безнадежных больных! А кое-кого даже и воскрешать приладился!
- Так, - продолжает недоумевать Зевс.
- Вот и так! Ну а я какого царства-то владыка, не забыл? Мертвых!
- Так ты что ж, клиентов теряешь? - ужаснулся Зевс.
- Ладья пустая стоит, - подтвердил Аид, - Харон без заработка... Да я тебе больше скажу: пару раз уже прибывших пришлось назад отдать! Каково это мне, царю! А ведь простой смертный куролесит! Говорят, он там у змей секрет какой-то вызнал, какую-то травку специальную. Теперь прикинь: что будет, если этот секрет дальше в гущу смертных просочится! А я ведь потому и согласился на этот вариант, что мое царство с каждым днем увеличивается!
- Кошмар, - похолодел Зевс, - что ж это будет, если всякий смертный начнет законы мироздания курочить! Весь миропорядок с ног на голову перевернется. Так не бывать же этому! Вот я его сейчас! Как, ты говоришь, звать? - и запустил такую молнию, что аж звезды померкли. Аид, довольный, убрался к себе, а к Зевсу тут же явились мойры.
- Что ж ты без нас-то распорядился, - мягко упрекнула Клото.
- Помолчи, женщина, - насупился Зевс, - не вашего ума дело.
- Внук ведь твой, - грустно вздохнула Лахесис.
Зевс смотрит - и правда ведь, внук. И так-то он с Аполлоном как-то уж больно сурово обошелся. А тут и сына его, любимого, талантливого - шмяк молнией... Однако и брата нельзя обидеть - обещал ведь... В общем, решил он так: воскресил быстренько Асклепия, но в тот же момент отправил его на звездное небо. Вместе со змеей, у которой он секрет волшебных исцелений вызнал - быть созвездием Змееносца. Оно хоть и не зодиакальное, а все же Солнце на несколько дней своим южным краем в него заходит - так что место хорошее, почетное. Авось Аполлон доволен остался - был сын смертным, а теперь на небе вот. Неплохо.
Фаэтон
Солнечное божество Гелиос был трудолюбив и ответственен. Ну а как же! Каждый-то день запряги коников, ни свет ни заря выезжай да и катайся до глубокой ночи. А кони-то - звери! С норовом, горячие. Взовьются так, что ни неба ни земли не видать! Но Гелиос управлялся блестяще - с его-то опытом. И все было хорошо, пока не вышел этот казус с сынком его, Фаэтоном таким. Парень был без башни совершенно. А нарисовался внезапно. Видать, Гелиос-то подзабыл слегка об этом случае, а тут бац! - сын вдруг. Тут он, конечно, смутился немного: ну как же, не нянчил, не кормил, не одевал - некрасиво получилось.
- Эх, сынок, - говорит, - вишь, какая ерунда получилась... Ну, проси теперь, чего хочешь - все дам тебе, а то комплекс вины мучит. А мне ж сиять!... - Отец, - Фаэтон говорит, - не парься. Ничего мне не надо, кроме одной-единственной вещи: дай колесницей порулить! - Еще чего, - Гелиос говорит, - не справишься. - Да чего там справляться, - Фаэтон ему, - дергай за ручки да крути руль. - Выбрось из головы, - Гелиос говорит. - Не по Сеньке шапка. - Ах, не по Сеньке? - взвился Фаэтон, - да ты, может, тогда и не отец мне вовсе?
Вот так Гелиос и купился на слабо. И сам во всем виноват, скажу - нечего направо-налево шастать. А уж если недосмотрел, так хоть проследил бы результат! Но вот не проследил - получил полный сюрприз на старости лет. И от этого потрясения старичок и дал слабину, пустил парня в колесницу как козла в огород. Ну и, разумеется, как только самоуверенный мальчишка залез на колесницу, яростные кони тут же понесли. Зевс глядь - а там, вместо нормального коловорота не пойми что творится. Ах ты, говорит, йолки-оливки, да никак магл какой залез? И как это Гелиос недосмотрел? Ну я его ща-а-ас!..
Ну а уж Зевс, известно - шарахнет, так мало не покажется. Колесница - в мелкие дребезги, кони - кто куда, а Фаэтон рухнул с неба прямо в речку Эридан. Ну, разумеется, не разбился так утонул. Ну а как иначе-то? Не лезь куда нос не дорос! Предупреждали ведь!...
Но сестры Фаэтоновы почему-то впали в ужаснейшее горе. Радовались бы, дурехи, что все мироздание уцелело, и они вместе с ним, так нет! И так они вопили и рыдали без устали на прекрасных берегах Эридана, что достали всех - и соседей и небожителей заодно.
- Да что ж такое, - Зевс говорит, - минуты покоя нет. Ну я их ща-а-ас!... - Заладил, - Гера отвечает. - Только и знаешь, что щас да щас. Лучше бы что-нибудь полезное сделал!.. - Идея! - обрадовался Зевс. - сделаю-ка я из них черные тополя. И полезные они, и красиво будет, и наконец-то тишина наступит. Ну, в ушах ведь звенит, мочи никакой нет!
И с тех пор по берегам Эридана растут прекрасные и полезные черные тополя. И тишина...
Андромеда
Была царица Эфиопии Кассиопея. Она считала себя неотразимо прекрасной, ходила и похвалялась своей необыкновенной красотищей. В том числе раз отметила, что превосходит своей красотой нереид.
у вот зачем это, вот зачем? Во-первых, она ж негритянка была - это совершенно другой тип красоты, что тут сравнивать можно с белокожими нереидами?? Тьфу ты, лучше бы уж любовника себе взяла. Нехорошо так говорить, но право слово, она заварила такую кашу, что это было бы безобиднее. Потому что нереиды - ну что с них взять? Они ж божества. И так-то от адекватности далековаты, а тут еще всякая смертная будет соваться со своей невероятной красотой. Смешно сказать! Веку-то той красоте - ну лет 15, 20 от силы, а потом ты ж все зеркала в стране изведешь, лишь бы себя в них не увидеть по нечайке. А туда же! Прекраснее, мол, она. Ах ты ж... В общем, непонятно почему, но их это задело со страшной силой - до того, что они побежали к Посейдону жаловаться.
Посейдону до всей этой красоты было, в общем, мало дела, но смертных он не особенно жаловал, а к тому ж был буен, зол и коварен. Что ему - чудовища было жалко, что ли? Да у него таких было навалом, стоило лишь одному из них приказать подняться из бездн и осадить Эфиопию. Ни тебе в море выйти, ни рыбки половить... А монстр все буянит, все хвостом колотит, ярится - вот-вот выскочит на сушу и давай всех подряд пожирать.
В общем, сколько ни думали, придумали лишь одно: а давай-ка мы отдадим чудищу прекрасную принцессу Андромеду, вдруг оно тогда уйдет. И царь-то согласился! Тоже, хорош папаша. Нет бы выслал солдат на лодках с копьями - что, не пришло в голову, или как? Взял да приковал дочку к скале - чтобы не сбежала, если передумает. Уж лучше бы Кассиопею эту прекрасную отдал - хоть бы было бы логично.
Вот стоит бедная девочка, прикованная к скале - можно себе представить ее состояние. Плачет, конечно... Интересно вот, что ни папа, который не справился с ситуацией, ни мама, которая ее спровоцировала, побыть с ребенком перед смертным часом не сочли нужным - видимо, свою гипертонию берегли. Прохлаждались во дворце. Ну а тут этот Персей, красавчик, нарисовался. Ого, говорит, какую красотку приковали! Сем-ка я на разведочку схожу, посиди тут еще малость, не уходи.
Думаете, освобождать ее рванул? Ни в малейшей степени. Он к царю отправился! Мол, отдашь в жены, если освобожу? Ну конечно, если б не отдали - чего трудиться, чужое освобождать, верно? Свое - ну, это другое дело. Освободил он ее так: показал чудищу из-за кустов горгонарий - щит с прибитой к нему головой Горгоны Медусы. Чудище было так потрясено таким способом хранения трофеев, что раскрыло рот, хлебнуло ненароком воды, поперхнулось и издохло. Потом уж он мечом Гермеса срубил ему голову и с собой прихватил - он все лелеял мысль основать музей трофеев имени себя.
Ну а Андромеда - может, она и не очень хотела, но все же лучше, чем зверско погибнуть во цвете лет, вышла за него. Надо надеяться, что эта история все ж научила хвастливую Кассиопею быть хоть малость поскромнее. Кроме того, она как минимум вскоре стала бабушкой - может, хоть это ее малость остепенило. Самая прекрасная бабушка на свете - это уж как-то малость чересчур.
Тем не менее, есть созвездие и Андромеды, и Кассиопеи. Да кажется, и Персея тоже есть.
