Магисмо

Храбров широко улыбался. Озорство, сквозящее в каждой песне Мусина, приятно бодрило и чем-то даже напоминало бардов при фейских дворах. Если бы не было такой охоты обойтись без лишних телодвижений, пожалуй, под это можно было бы потанцевать. От напряжения и тоски не осталось и следа.
Некромаг, в прочем, после двух песен напомнил о сне. "Светлейший эльф" хихикнул на такое определение своей персоны и потянулся, пощёлкивая суставами (возможно, намеренно).
- Светлейший эльф жаждет знаний, - он хитро сверкнул глазами. - Так что я сейчас пойду в местную библиотеку и буду заниматься яростным research'ем. А сон...
Он демонстративно сделал крутящий жест рукой, пуская с кольца яркую искру и невербально продавливая узор собственного тела заклинанием бодрствования.
- Немного магии, и даже человек может без особого вреда отстоять ритуал длинною в месяц. А я, - сид прищурился, - тем более смогу ночку посидеть за книгами. Местная культура такой упор делает на "светлость" и "безопасность", что я тут явно не найду каких-нибудь зловредных гримуаров, которые надо расшифровывать через упорную медитацию.
Вспомнилось, как одна из милых книжечек по сигилистике чуть не откусила Храброву руку, когда на ней сломалась волшебная застёжка. Томик превратился в огромного паука и был весьма зол на мир за своё полусознательное существование. Романтика... без такой магии мир был бы скучным.
- Ну так что, ещё песню, или сам спать пойдёшь? - он сел, скрестив ноги по-турецки, вопросительно глядя на некромага.

Вечный студент передернул плечами, после турнира его ждали долгие ночи над книгами, свитками, бумагами и тетрадями в библиотеке, из которой доблестный и бесстрашный джин Абдула будет пытаться выгнать его заговоренной шваброй, ибо говорить с некромагами лично, фу, какая мерзость.
- Вот не лень тебе сидеть за книгами, - Мусин проследил за действиями мага, - ну, так кстати, не злоупотребляй заклинаниями бодрствования, они так-то имеют не самые приятные побочные эффекты. Хах, ну, да. Тут ещё чуть-чуть и могло бы быть стерильно, как в операционной.
Некромаг задумчиво провел по струнам, начал наигрывать одну мелодию, но вдруг перешел на другую, будто бы пытаясь понять, какая из них сейчас ближе его сущности.
- Ну-сь, раз разговор про учебу зашел. Эта песня, у меня как гимн мой учебы
Над нами солнце светит - не жизнь, а благодать
Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять
Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять
Мы маленькие дети, нам хочется гулять
А нам говорят, что катет короче гипотенузы
А я говорю вам - хватит, устал я от этой обузы
Па-ра-па-ра-ра па-ра, короче гипотенузы
Па-ра-па-ра-ра па-ра, устал я от этой обузы
Ах, встать бы на рассвете, убрать бы в стол тетрадь
Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять
Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять
Мы маленькие дети, нам хочется гулять
А нам говорят - Афины войною пошли на Спарту
А я говорю - покинуть хочу поскорее парту
Па-ра-па-ра-ра па-ра, войною пошли на Спарту
Па-ра-па-ра-ра па-ра, покинуть скорей бы парту
Слова упрямо эти я буду повторять
Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять
Тем, кто за нас в ответе, давно пора понять
Мы маленькие дети, нам хочется гулять
А нам говорят, что Волга впадает в Каспийское море
А я говорю, что долго не выдержу этого горя
Чтоб стать, говорят, человеком шагать надо в ногу с веком
А мы не хотим шагать, нам хочется гулять
Закончив играть, Мусин отложил гитару и снова потянулся к бутылке с водой. Сделав несколько глотков, Мусин засунул бутылку в один из больших карманов штанов и взяв гитару поудобнее за основание грифа, направился к выходу.
- Я пойду, наверное в свою комнату. Спокойной ночи, - уже на выходе из гостиной попрощался некромаг.

- Спокойной ночи.
Сид улыбнулся удаляющейся спине Мусина напоследок и посмотрел в окно. Глубокая ночь. Снег. Контраст холодной темноты с приятным сумраком гостиной создавал приятное ощущение защищённости. И желание углубиться в комфорт, насколько это возможно. Храбров, сосредоточившись, провёл ладонью по своей одежде, от ворота по груди, животу и до бедра. Кольцо выпустило несколько искр, оседающих на одежду, и та, искажаясь и мимикрируя, сменилась на свободное шерстяное пончо с растительными орнаментами и кожаные тёмные штаны, прилегающие к изящным ногам, но с небрежными складками. Оставшись доволен, фейри поднялся с кресла и двинулся в сторону выхода. От предвкушения количества информации, которую предстояло поглотить и проанализировать, пробуждалось что-то вроде ментального голода. Напоминало то время, когда он впервые покинул мир смертных и получил доступ к библиотеке ши. Тут, в прочем, что-то ему подсказывало, что знания будут гораздо менее полными и стройными.