Кабинет секретаря →
Он остановился на полпути к башне Магнуса, не доходя до ведущей к ней лестницы каких-то смешных пары метров – свернул вместо этого за угол, где находился один из давно им запримеченных безлюдных проходов, которыми Томас имел обыкновение срезать раньше путь до аудиторий. В небольшом каменном коридоре, как и всегда, было пустынно и только в льющемся через оконце солнечном свете танцевали поднятые в воздух пылинки, подчеркивая по-осеннему мягкий уют царящей здесь тишины. Томас огляделся вокруг себя для проформы, проверяя периметр на наличие посторонних глаз и ушей – сейчас ему меньше всего хотелось, чтобы кто-то из других студентов его здесь увидел. Убедился, что шум студенческой жизни на время остался далеко позади и, развернувшись обратно, вдруг тихо-тихо певуче свистнул.
Так, как свистят по утру в отдалении соловьи, только чтобы не разбудить местных невидимых глазу простого обывателя жителей… Почти тут же в ответ на этот свист из-под его плаща неожиданно вылетел ворох неясных теней, дымкой полупрозрачного тумана проскользив около ног, заставив подняться вверх ткань дорожных одеяний, будто в порыве внезапного ветра –
хотя в закрытом со всех сторон помещении его быть не могло априори. Ринулся вниз на пол, ударяясь о камень снопом серебристых искр… и представая вдруг прямо перед Томасом выводком маленьких чудных лисят. Двумя побольше, размером примерно с небольших феньков, и ещё пятком поменьше, каждый из которых мог бы поместиться на миниатюрной девичьей ладошке.
Не успели духи лисов полностью материализоваться в этой реальности, как почти тут же между ними началась возня. Томас только со вздохом философской обречённости запрокинул взгляд к потолку, терпеливо ожидая, когда лисы построятся перед ним в небольшую шеренгу по старшинству, как выучил их строится молодой герцог, чтобы банально потом не бегать и не искать их разлетевшихся по всему помещению, собирая в одну кучу. Духи эти были теми ещё…
шебутными созданиями. Почти как дети. Хотя в сущности по меркам жизни потусторонних существ они и были ещё совсем детьми.
Как только весь лисий выводок, перепрыгивая друг через друга и то и дело сталкиваясь в спешке носами, наконец, выстроился перед ним в рядочек и затих под строгим взглядом одной из старших лисиц, Мортемер перевёл на них глаза. И после присел перед своей небольшой пушистой свитой, вот уже на протяжении года верно сопровождавшей его во всех путешествиях, на корточки, начиная сосредоточенно пересчитывать их по головам. Только убедившись, что все лисята на месте и никто по дороге не успел потеряться –
а с них бы сталось, на секунду только отвернулся, бам, а двоих уже нет – Томас принялся их серьёзно наставлять:
-
Итак, это вам не моё родное поместье, где можно летать и бегать, где вздумается, так что послушайте меня сейчас очень внимательно. Из замка ни ногой, вы можете в пределах разумного исследовать здесь всё, что захотите, но не попадайтесь пока только на глаза живым людям, а то ненароком их ещё перепугаете. Не тревожьте местных духов, ведите себя прилично, Тсукиёми, Аматэрасу, - он взглянул внимательно на двух удивительно схожих между собой лисиц, отличающихся друг от друга только цветом меховой окраски. Одна была золотой, как пойманный в луч солнечного света осенний лист, а другая – иссиня-чёрной, как утонувшее в ночной темноте безбрежное море. –
Вы как всегда за старших. Проследите, чтобы эти негодники ничего без моего ведома не натворили. Хорошо, а теперь бегите.
Стоило только Томасу подняться на ноги и дать отмашку разбегаться, как почти тут же подпрыгивающие от нетерпения младшие лисы –
конечно же, новый мир, новое место, всё так безумно интересно и манит везде потыкаться любопытным носиком, - с радостным гоготом сорвались с места, растворяясь в висящем напротив гобелене. Старшие последовали за ними с задержкой буквально в пару секунд, склонив напоследок перед молодым господином головы в знаке того, что они всё исполнят в точности с его указаниями, и уже через пару мгновений Мортемер вновь остался в коридоре один. С тихим вздохом он по отработанной привычке пригладил ладонью отросшие за два года волосы, в который раз задаваясь вопросом –
как его вообще небо угораздило обзавестись в своё время таким шумным придатком… и, встряхнув головой, шагнул в сторону, касаясь ладонью одной из прохладных стен. Почти невесомо. Чтобы буквально на кончиках пальцев ощущать шероховатость древнего камня под рукой. Постоял так пару минут, собираясь с мыслями и силами, словно бы прислушиваясь к чему-то своему…
-
Ну здравствуй, - шепнул, так тихо, чтобы только замковые стены его и услышали. –
Столько лет прошло… мне тоже приятно видеть, как ты здравствуешь, - изогнул уголки губ в совсем незаметной улыбке, такую и не заметишь, если толком не приглядываться. -
Проводишь меня до комнаты?
Тот, кто не умел слушать, ответа на свой вопрос так и не узнал бы. Тот, кто не умел зрить, и не увидел бы знаков, посылаемых ему провидением. Но Томас услышал и почувствовал – буквально на тех самых кончиках пальцев – как по стене прошлась едва ощутимая дрожь, докатившимся до долины с далёких гор тихим эхом.
Так вздохнул утвердительно замок, что раньше по ночам, когда молодой герцог мучился от бессонницы, водил его по своим коридорам, нашёптывал что-то гуляющим по залам лёгким сквозняком, рассказывал на одной ему ведомой системе знаков, какие чудеса он сочинял под покровом темноты, пока все преподаватели и студенты спали. Но голос его из-за давлеющего над главой рода Мортемер проклятья отдавался в висках громоподобным набатам, вызывая острый приступ мигрени, рассыпался в сознании, как брошенная о стену хрустальная ваза - на тысячу блестящих осколков, впивающихся в агонизирующий разум буквально до физически ощутимой боли; искажённый периодически выходившей из-под контроля способности слышать то, что другим смертным было слышать не дано – только больше его сводил с ума, заставляя с неистовой силой желать, чтобы только это всё наконец прекратилось…
А теперь дыхание древнего замка, складывающееся из тысячи тысяч вздохов обитавших в нём потусторонних существ, он слышал как никогда ранее отчётливо и ясно. Без этой оглушительной фальши бессердечных призраков, что тянули к нему тогда руки в желании утащить за собой в подземную тьму. Мягким шелестом бриза, а не какофонией злых пронзительных скрипок. Магисмо был таким… таким… монументальным и величественным. Таким ошеломительным. Таким…
живым.
«
Домовые как всегда хорошо о замке заботятся… надо будет при первой возможности преподнести им что-нибудь в дар». Первое правило жизни устоявшегося медиума: если хочешь спокойно обжиться в новом доме, не навлекая на свою голову неприятностей, сначала поприветствуй и задобри гостинцем его домовых хранителей. Это всегда срабатывало.
Отстранившись аккуратно от стены, Томас заметил, как весело ему блеснул витраж в оконце, будто бы подмигивая. А затем уже в другом оконце засверкали весёлые золотистые блики, намекая следовать туда, куда укажет падающий на землю солнечный луч. Мортемер только неразборчиво что-то фыркнул себе под нос, покачав головой, -
словно бы поражаясь, насколько же замок, несмотря на всю свою древность и величие, из-за соседства с шебутными студентами оставался тем ещё шутником-затейником, - но покорно направился следом за перебегающим с места на место солнечным зайцем, полностью доверяясь Магисмо и своему собственному чутью в плане выбора направления. Он, конечно же, смутно, но помнил, в какой стороне находилась башня Магнуса, вот только перестраховаться ещё никогда не было лишним.
Что ж… можно сказать, жизнь потихоньку налаживается.
Так ведь, да?
→ Башня Магнуса
